Сколь не была бы масштабна творческая личность, для того, чтобы наследие не превратилось в сухую энциклопедическую справку или в (лучшем случае) лишь в предмет изучения историков культуры, необходимы постоянный труд и созидание. Эта очевидная закономерность имеет особое отношение к миру музыки, произведениям композиторов, обладающих смыслообразующим значением для национальной культуры. Изменчивый настрой публики, новые ритмы и стили не отменят классику, но способны заслонить, перенести в разряд почитаемой архаики, а не актуального послания. А ведь сущность классики не в бережном архивном хранении, а именно в ее созвучии каждому времени.

Шамиль Шарифуллин (1949-2007) — автор первого в татарской музыке хорового концерта, концерта для оркестра и произведений для органа. Именно он в 1970-е годы нашел в себе не только призвание, но и смелость в тиши кабинета музыки народов Поволжья Казанской консерватории благодатной эпохи великого Назиба Жиганова возрождать традицию татарского мунаджата. В возрасте 26 лет Шарифуллин создает хоровой концерт «Мунаджаты» в семи частях, в основе каждой из которых старинные напевы и мелодии, уходящие корнями в татаро-мусульманскую культуру.

Первым его услышал сам Назиб Жиганов. Но, несмотря на восхищение и полную поддержку, опытный Назиб Гаязович настаивал на изменении названия «Мунаджаты», поскольку оно вызывало негодование в атеистические времена. Однако Шарифуллин был непреклонен.

Очень долго руководитель хора Семен Казачков не решался исполнять произведение молодого композитора, да еще с таким названием. Но все же 8 декабря 1975 года концерт «Мунаджаты» прозвучал в актовом зале Казанской консерватории. Тогда еще никому не известного молодого композитора Шамиля Шарифуллина ждал ошеломительный успех. Татарские литераторы, среди которых были Гумер Баширов, Гульшат Зайнашева, Сибгат Хаким, также высоко оценили «Мунаджаты».

Об этом с гордостью за отца и за нашу культуру мне рассказывала Гузель, как и том, что наследие Шамиля Шарифуллина огромно, до сих пор многое не исполнено, не обрело еще своего сценического воплощения и исполнителя.

Гузель Абульханова — дочь своего отца, но ее любовь к произведениям Шамиля Шарифуллина опирается не только на чувство долга и память, но и на выучку профессионального музыканта. Именно это позволяет ей ныне широко показать масштаб личности композитора в Татарстане и за пределами республики. Вспоминаю теплый, содержательный вечер, посвященный композитору, прошедший несколько лет назад в библиотеке Татарского культурного центра, и напомнивший московской публике о мастере и его мелодиях. Крепкая связь с отцом ощущается в каждом из наших разговоров, в повседневных заботах и хлопотах Гузель, в ее желании, чтобы этот дивный мир открывался все большему числу людей. Конечно, связь эта была взаимной, идущей из дружной семьи казанских интеллигентов, где каждый возделывал свое поле, где искусство всегда шло вровень с наукой – фольклористикой, а жанровая приверженность камерному исполнению будто проистекала из доверительной атмосферы дома: 

«Жили мы далеко, на Горках. А учились в центре, на улице Жуковского. Нагрузки в Средней специальной музыкальной школе были большие, поэтому я часто уставала и жаловалась на боль в ногах, особенно на обратном пути к дому. Папа всегда сажал меня на плечи и нёс на себе. Так он меня носил лет до десяти. Однажды, когда папа в очередной раз понёс меня после занятий на плечах, проходивший мимо мужчина возмутился тому, что меня, такую большую девочку, несут на себе. Папа ему ответил: «Не ваше дело! Это — моя дочь!»

Собственный творческий путь Гузель Абульхановой, ее обучение и становление в качестве пианиста проходило в казанской музыкальной среде 1980-х гг. Это и уклад родного дома, где в гостях бывали друзья и товарищи отца – молодые деятели татарской культуры, и экспедиционные впечатления мамы – известного искусствоведа Наили Шарифуллиной, и постепенное вхождение в орбиту Казанской консерватории – сначала в среднюю специальную музыкальную школу (где сразу удалось обрести удачу – оказаться в классе легендарного педагога Норы Казачковой), потом в музыкальном училище им. И. Аухадеева, и наконец, в 1992 году — поступление в саму консерваторию. Студенческие годы стали переломными для музыкальной жизни всей страны, и Казань – один из музыкальных центров России, испытала бурную смену вех. Последние уфимские гастроли Назиба Жиганова в 1988 году, из которых патриарх не вернулся, словно завершили собой особый период, когда опера, и народная песня, и эстрада гармонично сосуществовали, управляемые мощным советским культурным проектом. Новые времена в 1990-е гг. принесли иные приоритеты, главенство масскульта, о чем с горечью вспоминает Гузель. И тем не менее, нынешний подъем татарской классической музыки, произведения композиторов, умеющих находить путь к зрителям (а здесь сразу вспоминаются Зульфия Раупова, Эльмир Низамов, Ильяс Камал и триумфально заявившая о себе автор оперы «Кави-Сарвар» Миляуша Хайруллина) демонстрирует, что татарская оперная традиция доказала свою жизнеспособность и созвучие душе народа. Очевидно, что в основе ренессанса татарской оперы ее камерность, уход от глобальных постановок соцреализма, нахождение авторами непереводимого, но корневого «моң», однако и деятельность музыковедов, их труды и лекции «встраивают» оперу в систему национальных ценностей.  

Гузель Абульханова много делает для пропаганды татарской классической музыки. Организованные ею концерты, поддержка молодых исполнителей, многие из которых стали ныне подлинными мастерами, несколько насыщенных сезонов, проведенных с государственным камерным оркестром «La Primavera» в качестве директора – география ее просветительской работы не ограничивается Татарстаном и городами других регионов России. Один из недавних проектов при ее продюсировании состоялся год назад в главном концертном зале Митхат Озсан Университета Чукурова в турецком городе Адана, где впервые было исполнено на татарском языке произведение «Бэллу» на стихи Дэрдменда и музыку Шамиля Шарифуллина.  Исполнение детским хором средней школы консерватории при Университете Чукурова вызвало большой общественный резонанс и интерес у турецкой публики. Казанские мелодии зазвучали на средиземноморских берегах.

Умение находить молодых талантливых людей, содействовать их дебютам, соединять будущих соавторов, радоваться чужому успеху – привилегия щедрого человека с большой душой. Звуки музыки приводят Гузель Абульханову не только в концертные залы, но и в мастерские художников или на поэтические вечера – всюду, где есть творческое начало и зерно искусства она умеет найти правильные слова и оценки, подчеркнуть центральное в творчестве своих многочисленных знакомых, работающих в разных жанрах. Ее же собственная стезя – созвучие классической музыке, служение ей, стала выбором судьбы.

Марат Сафаров